nonmatrixtheology

В конце XV века дьяк Федор Курицын ездил с посольством в Венгрию и Молдавию. Оттуда он привёз «Повесть о Дракуле» — переведённое им сказание о волошском господаре Владе Цепеше. «Повесть о Дракуле» известна тем, что здесь впервые в русской литературе появляется традиционный образ восточного монарха, поддерживающего справедливость посредством жестоких расправ. Затем Московия заимствовала и другие элементы управления Османской империи.

Об истоках этой систему управления пишет историк Нефёдов («Реформы Ивана III и Ивана IV: Османское влияние», журнал «Вопросы истории», №11, 2002)

Европейские послы и путешественники, приезжавшие в Россию в XVI-XVII веках считали «Московию» страной Востока. «Сравнения с турецкими султанами стали общим местом для иностранных писателей при характеристике московского государя», — отмечал В.Ключевский. Сопоставления с Турцией и Персией делались мимоходом, вскользь, как нечто вполне естественное. «Манеры столь близки турецким» — писал Джером Турбервиль, а Сигизмунд Герберштейн и де ла Невиль отмечали, что одежда русских очень похожа на одежду татар и турок. «И поныне у них оказывается мало европейских черт, а преобладают азиатские», — отмечал в 1680 году Яков Рейтенфельс. Тосканский посол писал о восточной пышности торжеств, об азиатских приемах управления государством и «всем строе жизни», так не похожем на европейский.

За сто лет до Рейтенфельса в России побывал посол королевы Елизаветы, Джайлс Флетчер. Флетчер подробно охарактеризовал организацию московского войска, административную и финансовую систему – так что его труд считали на Западе «энциклопедическим». Английский ученый писал: «Образ правления у них весьма похож на турецкий, которому они пытаются подражать, по положению своей страны и по мере своих способностей в делах политических».

Ричард Ченслор, открывший морской путь в Россию, оставил после себя мемуары, рассказывавшие о Московском царстве. Он отмечал самое главное — поместную систему. Ченслор с восторгом писал о том, что благодаря поместной системе московский государь имеет великое множество храбрых воинов: «Если бы русские знали свою силу, никто не мог бы бороться с ними».

Поместная система была основой Российского государства. Историк С.Веселовский отмечал, что поместная система появилась на Руси внезапно, в конце XV века, и сразу же получила широкое распространение. Воину за его службу давали от государя поместье с крестьянами, но это владение оставалось государственной собственностью; помещику причитались лишь платежи, зафиксированные в переписных листах. Поместье было небольшим, молодой воин, «новик», получал не больше 150 десятин земли – около десяти крестьянских хозяйств. Помещики регулярно вызывались на смотры, и если воин вызывал недовольство командиров, то поместье могли отнять; если помещик проявил себя в бою, то «поместную дачу» увеличивали. Воинские командиры, бояре и воеводы, получали до 1500 десятин, но были обязаны приводить с собой дополнительных воинов – наёмных слуг или боевых холопов – по одному человеку с каждых 150 десятин. Дворянин, получавший отставку по старости или из-за ран, имел право на часть поместья, «прожиток». Если сын помещика поступал в службу вместо умершего отца, то он мог наследовать отцовское поместье – но не всё, а лишь в тех размерах, которые полагались «новику».

Поместная система позволяла Ивану Грозному содержать армию в 100 тысяч всадников – и на Западе не было ничего подобного этой системе. Когда-то, во времена Карла Великого, франкские рыцари тоже владели бенефициями на условиях службы – но тогда не было ни норм «поместных дач», ни служебного распорядка. К XVI веку владения рыцарей покупались и продавались, как собственность, а вассальная служба отошла в область преданий. Единственным государством, где существовала такая же, как в России, поместная система была Турция.

В Турции поместье называлось тимаром, а помещик – тимариотом или сипахи. Размеры поместья исчислялись не в десятинах, как в России, а в денежном доходе; начальный тимар, предоставляемый молодому воину, назывался кылыдж тимаром («сабельным тимаром») и обычно давал доход в 1000 акче (1000 акче – примерно 10 рублей; по расчетам историков, доходы русского «новика» в XVI веке составляли около 12 рублей в год). Так же как в России, турецкие помещики регулярно вызывались на смотры, и если воин вызывал недовольство командиров, то тимар могли отнять; если сипахи проявил себя в бою, то тимар увеличивали за счёт добавочных «долей» хиссе. Сипахи, получавший отставку по старости или из-за ран, имел право на «пенсионную» часть поместья, текайюд. Если сын поступал в службу вместо отца, то он наследовал не всё отцовское поместье, а лишь кылыдж тимар. Офицеры получали большие тимары с доходом до 20 тысяч акче, но при этом обязывались выставлять дополнительных воинов, гулямов, из расчёта один гулям на полторы-две тысячи акче дохода. Так же как поместье, тимар считался государственной собственностью, и воин имел право лишь на получение денежных сумм, указанных в поземельном реестре, дефтер.

На сходство русских помещиков и турецких тимариотов ещё в XVII веке указывали Крижанич и Рейтенфельс; позднее на это сходство обращали внимание такие известные историки, как Р.Виппер и Г.Вернадский. Детальные совпадения в организации поместной и тимарной систем не оставляют сомнения в том, что русское поместье является копией турецкого тимара. Таким образом, поместная система, лежавшая в основе российского государства, была перенята у Османской империи. Когда, почему и при каких обстоятельствах это произошло? И не были ли при этом переняты другие общественные принципы и институты?

В первый период правления Ивана III главной целью великого князя было присоединение Новгорода. Решающий шаг был сделан в 1478 году, когда Новгород признал Ивана III своим государем; после мятежа в 1479 году великий князь казнил несколько «великих бояр» из числа заговорщиков и конфисковал их земли. В 1485 году Иван III овладел Тверью и «велел всех граждан к целованию привести»; летопись не упоминает о казнях и конфискациях. Великий князь милостиво относится к своим новым новгородским и тверским подданным – как и принято было до сих пор на Руси. Но зимой 1487-88 года произошло нечто неожиданное: в ответ на некий «заговор» Иван III выселил всех зажиточных новгородцев и отправил в Москву 7 тысяч «житьих людей». Это событие летопись назвала «выводом» новгородцев. Практически все земли Новгорода были конфискованы; затем была проведена перепись и осуществлено первое массовое наделение воинов поместьями.

Эта небывалая до тех пор на Руси акция в точности соответствовала османским обычаям: из завоёванного города выселяется вся знать, её земли конфискуются, составляется дефтер и конфискованные земли раздаются в тимары. Русское название этой процедуры, «вывод» — это перевод её турецкого названия, «сургун».

Как и в Турции, поместья давались подчас людям низкого происхождения, «боевым холопам» (в Турции их называли гулямами). Совпадения отмечаются и в других деталях; например, схема описи в переписных листах и в дефтерах была очень похожей: название деревни, имена дворовладельцев, далее — платежи, следующие с деревни в целом (без разбивки по дворам): денежный оброк, количество поставляемой пшеницы, ржи, овса и т. д. (по объёму и в деньгах). При учёте земли использовался аналогичный «чифту» стандартный земельный надел, «обжа», а земля, как и в Турции, мерялась через количество высеваемого зерна.

Кто же рассказал Ивану III о турецких порядках, о поместной системе, кто подвиг его на эти реформы. Это не могла быть Софья или её спутники: от прибытия Софьи в Москву до начала реформ прошло пятнадцать лет. Необходимо присмотреться к событиям, происходившим накануне реформ, в 1483-1487 годах. В январе 1483 году состоялась свадьба наследника престола Ивана Молодого с молдавской княжной Еленой. Молдавия была последним православным княжеством на Юге Европы; она вела отчаянную борьбу с турками, и господарь Стефан III пытался заключить союз с Россией.

Сражаясь с турками, Стефан III заимствовал их тимарную систему. Румынский историк Н.Стоическу прямо указывает на сходство реформ Стефана III и Ивана III, и можно предположить, что идею введения поместной системы подсказал Ивану III один из послов, побывавших в Молдавии. Среди этих послов обращает на себя внимание дьяк Фёдор Курицын, возглавлявший 1482-1484 годах посольство в Венгрию и Молдавию.

Фёдор Курицын привез из этой поездки «Повесть о Дракуле», переработанное и переведенное им на русский язык сказание о волошском господаре Владе Цепеше. «Повесть о Дракуле» известна тем, что здесь впервые в русской литературе появляется традиционный образ восточного монарха, поддерживающего справедливость посредством жестоких расправ. Разумеется, эти порядки были заимствованы из Турции). Параллели между этими порядками и Судебником 1497 года позволяют специалистам утверждать, что именно Курицын был инициатором введения в Судебник суровых восточных наказаний.

Курицина считают одним из руководителей московского правительства тех времен. Именно Курицын зачитал в 1488 году имперскому послу Поппелю знаменитую декларацию московского самодержавия: «Мы божьею милостью государи на своей земле изначала, а постановление имеем от бога».

Возвращаясь в 1484 году из Венгрии в Россию, Курицын был задержан турками в Белгороде на Днестре. Белгород был молдавским городом, и как раз перед этим он был захвачен турками. Московский посол оставался в Белгороде довольно долго и должен был увидеть все последствия завоевания: вывод населения, проведение дефтера и испомещение сипахи. В 1485 году Курицын вернулся в Москву, а зимой 1487/88 года неожиданно последовал вывод населения из Новгорода и началась поместная реформа.

Фёдор Курицын принадлежал к «молодому двору», придворной группировке, сложившейся вокруг наследника, Ивана Молодого, и его жены Елены Волошанки. В эту группировку входили так же князья Семён Ряполовский, Иван и Василий Патрикеевы и многие вельможи меньшего ранга. Все эти люди могли узнать об османских порядках непосредственно от княжны Елены – фактом является лишь то, что именно «молодой двор» оказывал на политику Ивана III решающее влияние. Другой, враждебной «молодому двору» группировкой, было окружение Софьи и ее сына Василия; к этому окружению примыкали церковные круги во главе с новгородским епископом Геннадием и игуменом Волоколамского монастыря Иосифом Волоцким.

Поместная система в Москвии была введена в 1480-90-х годах, а при Иване IV Грозном основы управления Османов были продолжены.

Источник нововведений Ивана Грозного хорошо известен. Царь следовал определенному проекту преобразований и известен человек, предложивший этот проект. Этого человека звали Иван Пересветов; 8 сентября 1549 года в церкви Рождества Богородицы Пересветов вручил царю челобитную с проектом реформ. Пересветов был русским дворянином из Литвы, он был многоопытным воином, служившим Яну Запольяи и Петру Рарешу, вассалам султана Сулеймана Законодателя; он хорошо знал турецкие порядки, и советовал царю брать пример с Турции. Челобитная содержала»Сказание о Магмете-салтане», в котором рассказывалось, как тот «великую правду в царстве своем ввёл». Так окончательно в Московии, а затем и в России сложилась управленческая Система, заимствованная у Османов.

(Иллюстрации — изображения московитов западными хроникёрами, XVI век)
http://ttolk.ru/2016/09/14/%d0%bc%d0%be%d1%81%d0%ba%d0%be%d0%b2%d0%b8%d1%8f-%d0%bf%d0%b5%d1%80%d0%b5%d0%bd%d1%8f%d0%bb%d0%b0-%d1%81%d0%b8%d1%81%d1%82%d0%b5%d0%bc%d1%83-%d1%83%d0%bf%d1%80%d0%b0%d0%b2%d0%bb%d0%b5%d0%bd%d0%b8/